Священное безумие без конца: Кристина и ее непроходящий страх

«Заберите ее! Она снова плачет и кричит!» — разрывает телефонную линию голос заведующей. «Бегу», — отвечает Татьяна, бросает швабру и несется к дочери. В коридорах специальной коррекционной школы — гвалт. Дети с тяжелыми болезнями перекрикивают друг друга в страшном вое голосов. Кристина, забившись в угол, обливается слезами. Сегодня мама снова заберет ее домой пораньше, и девочка будет до самой ночи ходить за ней по пятам. Молча. В свои 11 лет Кристина не разговаривает, сложно идет на контакт, сильно отстает в развитии и всегда боится их — новых приступов кошмарной эпилепсии.

«Ждите, все выправится — так нам говорили», — безэмоциональным голосом произносит Татьяна. Женщина только что прибежала домой после очередной подработки: она моет полы, чтобы им с Кристиной было на что жить. Отец девочки умер, других родственников нет. Прислушиваясь к телефону, который в любой момент может зазвонить и вызвать ее в школу, Татьяна продолжает: «Родилась дочь абсолютно здоровой, с нормальным весом. А уже потом стала отставать в развитии.

Причину искали всем миром, но не нашли. Пока не начались приступы». Видеть, как годовалый ребенок корчится на полу и бьется в припадке, закатив глаза, было настоящей путевкой в ад. Шокированные родители бросились к врачам, которые быстро оформили инвалидность. Эпилепсия… Это слово положило конец всем планам семьи и заодно уничтожило весь прогресс в развитии Кристины. Девочка откатилась так сильно, что начала кое-как ходить и сидеть только в 2 года. Килограммы таблеток и обследований заблокировали речь ребенка. С момента первого приступа и по сей день Кристина не произнесла ни слова.

По дьявольской иронии Кристина выросла необычайно красивой, но тяжело больной девочкой

В 3 года неимоверными усилиями семье удалось добиться частичной ремиссии Кристины. Частичной, потому что речь так и не появилась, а в 10 лет приступы начались снова. И на этот раз — еще страшнее, чем раньше. «Да, Кристина не разговаривает, обслуживает себя лишь частично, а обращенную речь понимает только самую простую, на бытовом уровне», — на этих словах уставшая от переживаний, тревоги и напряжения Татьяна закрыла лицо руками и погрузилась в ощущение бесконечного горя.

Кристина не контактирует со сверстниками. Ко взрослым девочка относится доброжелательно и с пиететом, словно ожидая от больших и сильных людей поддержки и понимания. Увлечений у больного ребенка не так много. Татьяна вспоминает: «Раньше Кристина любила музыкальные игрушки, но сейчас уже нет. Она очень любит заниматься. Когда нет приступов, когда не боится — всегда с удовольствием воспринимает материал». А еще Кристина часто улыбается без повода. Так ей легче переносить весь тот ужас, что она испытывает вот уже 11 лет. Улыбаться помогают и занятия. По словам Татьяны, для девочки они — как глоток свежего воздуха: «После реабилитации Кристина всегда лучше занимается, дольше концентрируется на занятиях, улучшается мелкая моторика. Дочери становится проще держать ручку и карандаш».

Занятия для Кристины — новые приятные эмоции, которых ей не хватает, и навыки, с которыми ей легче жить

В древности эпилепсию считали божественным промыслом, явлением сокровенных тайн человеку. Сегодня от мистического налета этой жуткой болезни ничего не осталось. Она ничего не дает, кроме страданий, кошмаров и чувства абсолютного бессилия.

Кристина осталась один на один с миром тьмы, куда она может провалиться в любую секунду. И с каждым возвращением оттуда девочке становится еще больнее. Но в ее душе все равно осталось тлеющее тепло, которое иногда пробивается наружу и озаряет ее измученное лицо. В такие моменты Кристина обычно берет в руки карандаш и что-то долго рисует. Все, чего она хочет, — чтобы таких моментов было больше. Чтобы чернота священного безумия не забрала ее окончательно.